Неточные совпадения
К сожалению, летописец не рассказывает дальнейших подробностей этой истории. В переписке же Пфейферши сохранились лишь следующие строки об этом
деле:"Вы, мужчины, очень счастливы; вы можете быть твердыми; но на меня
вчерашнее зрелище произвело такое действие, что Пфейфер не на шутку встревожился и поскорей дал мне принять успокоительных капель". И только.
— Ну, так доволен своим
днем. И я тоже. Во-первых, я решил две шахматные задачи, и одна очень мила, — открывается пешкой. Я тебе покажу. А потом думал о нашем
вчерашнем разговоре.
Туман, застилавший всё в ее душе, вдруг рассеялся.
Вчерашние чувства с новой болью защемили больное сердце. Она не могла понять теперь, как она могла унизиться до того, чтобы пробыть целый
день с ним в его доме. Она вошла к нему в кабинет, чтоб объявить ему свое решение.
Только, верно, всякий еще
вчерашним сыт, ибо, некуда
деть правды, понаедались все так, что дивлюсь, как ночью никто не лопнул.
— Небось со
вчерашнего не ел. Целый-то
день прошлялся, а самого лихоманка бьет.
— Когда?.. — приостановился Раскольников, припоминая, — да
дня за три до ее смерти я был у ней, кажется. Впрочем, я ведь не выкупить теперь вещи иду, — подхватил он с какою-то торопливою и особенною заботой о вещах, — ведь у меня опять всего только рубль серебром… из-за этого
вчерашнего проклятого бреду!
На другой
день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе
вчерашние происшествия.
«Надоели мне ее таинственные
дела и странные знакомства», — ложась спать, подумал он о Марине сердито, как о жене. Сердился он и на себя;
вчерашние думы казались ему наивными, бесплодными, обычного настроения его они не изменили, хотя явились какие-то бескостные мысли, приятные своей отвлеченностью.
Начнем
вчерашний, неконченый разговор; пойдут шутки или наступит красноречивое молчание, задумчивость — не от потери места, не от сенатского
дела, а от полноты удовлетворенных желаний, раздумье наслаждения…
«В самом
деле, сирени вянут! — думал он. — Зачем это письмо? К чему я не спал всю ночь, писал утром? Вот теперь, как стало на душе опять покойно (он зевнул)… ужасно спать хочется. А если б письма не было, и ничего б этого не было: она бы не плакала, было бы все по-вчерашнему; тихо сидели бы мы тут же, в аллее, глядели друг на друга, говорили о счастье. И сегодня бы так же и завтра…» Он зевнул во весь рот.
И жена его сильно занята: она часа три толкует с Аверкой, портным, как из мужниной фуфайки перешить Илюше курточку, сама рисует мелом и наблюдает, чтоб Аверка не украл сукна; потом перейдет в девичью, задаст каждой девке, сколько сплести в
день кружев; потом позовет с собой Настасью Ивановну, или Степаниду Агаповну, или другую из своей свиты погулять по саду с практической целью: посмотреть, как наливается яблоко, не упало ли
вчерашнее, которое уж созрело; там привить, там подрезать и т. п.
Но Татьяна Марковна до обеда не упомянула о
вчерашнем разговоре, а после обеда, когда Райский ушел к себе, а Тушин, надев пальто, пошел куда-то «по
делу», она заняла всю девичью чисткою серебряных чайников, кофейников, подносов и т. д., назначаемых в приданое Марфеньке.
Весь дом смотрел парадно, только Улита, в это утро глубже, нежели в другие
дни, опускалась в свои холодники и подвалы и не успела надеть ничего, что делало бы ее непохожею на
вчерашнюю или завтрашнюю Улиту. Да повара почти с зарей надели свои белые колпаки и не покладывали рук, готовя завтрак, обед, ужин — и господам, и дворне, и приезжим людям из-за Волги.
Ему стало скучно. Перед ним, в перспективе, стоял длинный
день, с
вчерашними, третьегоднишними впечатлениями, ощущениями. Кругом все та же наивно улыбающаяся природа, тот же лес, та же задумчивая Волга, обвевал его тот же воздух.
Нынешний
день протянулся до вечера, как
вчерашний, как, вероятно, протянется завтрашний. Настал вечер, ночь. Вера легла и загасила свечу, глядя открытыми глазами в темноту. Ей хотелось забыться, уснуть, но сон не приходил.
Он заглядывал мне в глаза, но, кажется, не предполагал, что мне что-нибудь более
вчерашнего известно. Да и не мог предположить: само собою разумеется, что я ни словом, ни намеком не выдал, что знаю «об акциях». Объяснялись мы недолго, он тотчас же стал обещать мне денег, «и значительно-с, значительно-с, только способствуйте, чтоб князь поехал.
Дело спешное, очень спешное, в том-то и сила, что слишком уж спешное!»
Милый Аркадий, он очень зовет тебя, и не обижайся после
вчерашнего: он сегодня не так здоров и весь
день дома.
Было уже восемь часов; я бы давно пошел, но все поджидал Версилова: хотелось ему многое выразить, и сердце у меня горело. Но Версилов не приходил и не пришел. К маме и к Лизе мне показываться пока нельзя было, да и Версилова, чувствовалось мне, наверно весь
день там не было. Я пошел пешком, и мне уже на пути пришло в голову заглянуть во
вчерашний трактир на канаве. Как раз Версилов сидел на
вчерашнем своем месте.
Мы, по-вчерашнему, в море; вдали синеют берега; это мы видели всякий
день, идучи под берегом Люсона.
Дело велось точно так же, как и
вчерашнее, со всем арсеналом доказательств, улик, свидетелей, присяги их, допросов, экспертов и перекрестных вопросов. Свидетель-городовой на вопросы председателя, обвинителя, защитника безжизненно отрубал: «так точно-с», «не могу знать» и опять «так точно»…, но, несмотря на его солдатское одурение и машинообразность, видно было, что он жалел мальчика и неохотно рассказывал о своей поимке.
«Милая Наташа, не могу уехать под тяжелым впечатлением
вчерашнего разговора с Игнатьем Никифоровичем…» начал он. «Что же дальше? Просить простить за то, чтò я вчера сказал? Но я сказал то, что думал. И он подумает, что я отрекаюсь. И потом это его вмешательство в мои
дела… Нет, не могу», и, почувствовав поднявшуюся опять в нем ненависть к этому чуждому, самоуверенному, непонимающему его человеку, Нехлюдов положил неконченное письмо в карман и, расплатившись, вышел на улицу и поехал догонять партию.
Вчерашний соблазн представился ему теперь тем, что бывает с человеком, когда он разоспался, и ему хочется хоть не спать, а еще поваляться, понежиться в постели, несмотря на то что он знает, что пора вставать для ожидающего его важного и радостного
дела.
Короткий зимний
день был вычеркнут из среды других
дней, а наступившая ночь точно служила продолжением
вчерашней.
— В самом
деле, и у меня главизна зело трещит после
вчерашнего похмелья, — прибавил с своей стороны Виктор Васильич. — Nicolas, ты очищенную? А мне по части хересов. Да постойте, Привалов, я сам лучше распоряжусь! Ей-богу!
— Теперь только чайку испить — и
дело в шляпе. Поп Савел уже наведывался, он все еще
вчерашним пьян… А слышите, как меленка-то постукивает? Капитон с трех часов пустил все обзаведение…
Они — консерваторы
вчерашнего и позавчерашнего
дня.
— Извольте-с, это
дело должно объясниться и еще много к тому времени впереди, но пока рассудите: у нас, может быть, десятки свидетельств о том, что вы именно сами распространяли и даже кричали везде о трех тысячах, истраченных вами, о трех, а не о полутора, да и теперь, при появлении
вчерашних денег, тоже многим успели дать знать, что денег опять привезли с собою три тысячи…
Это он припомнил о
вчерашних шести гривнах, пожертвованных веселою поклонницей, чтоб отдать «той, которая меня бедней». Такие жертвы происходят как епитимии, добровольно на себя почему-либо наложенные, и непременно из денег, собственным трудом добытых. Старец послал Порфирия еще с вечера к одной недавно еще погоревшей нашей мещанке, вдове с детьми, пошедшей после пожара нищенствовать. Порфирий поспешил донести, что
дело уже сделано и что подал, как приказано ему было, «от неизвестной благотворительницы».
— Так вы бы так и спросили с самого начала, — громко рассмеялся Митя, — и если хотите, то
дело надо начать не со
вчерашнего, а с третьеводнишнего
дня, с самого утра, тогда и поймете, куда, как и почему я пошел и поехал. Пошел я, господа, третьего
дня утром к здешнему купчине Самсонову занимать у него три тысячи денег под вернейшее обеспечение, — это вдруг приспичило, господа, вдруг приспичило…
— Правда, говорил, всему городу говорил, и весь город говорил, и все так считали, и здесь, в Мокром, так же все считали, что три тысячи. Только все-таки я прокутил не три, а полторы тысячи, а другие полторы зашил в ладонку; вот как
дело было, господа, вот откуда эти
вчерашние деньги…
Надо заметить, что летом дикие свиньи отдыхают
днем, а ночью кормятся. Зимой обратное:
днем они бодрствуют, а на ночь ложатся. Значит,
вчерашние кабаны не могли уйти далеко. Началось преследование.
Вчерашнюю бурю он пережил на реке Холонку и затем в один
день дошел до Кусуна.
На другой
день эта часть разговора, — ведь это был лишь небольшой эпизод в разговоре, шедшем вообще вовсе не о том, а обо всяких других предметах, — эта часть
вчерашнего разговора продолжалась таким образом...
— Дмитрий ничего, хорош: еще
дня три — четыре будет тяжеловато, но не тяжеле
вчерашнего, а потом станет уж и поправляться. Но о вас, Вера Павловна, я хочу поговорить с вами серьезно. Вы дурно делаете: зачем не спать по ночам? Ему совершенно не нужна сиделка, да и я не нужен. А себе вы можете повредить, и совершенно без надобности. Ведь у вас и теперь нервы уж довольно расстроены.
В самом
деле, Павел Константиныч возвратился, пирог давно готов, — не кондитерский, а у Матрены, с начинкою из говядины от
вчерашнего супа.
— Что ты, батюшка? не с ума ли спятил, али хмель
вчерашний еще у тя не прошел? Какие были вчера похороны? Ты целый
день пировал у немца — воротился пьян, завалился в постелю, да и спал до сего часа, как уж к обедне отблаговестили.
Завтра я буду счастлив! У счастья нет завтрашнего
дня; у него нет и
вчерашнего; оно не помнит прошедшего, не думает о будущем; у него есть настоящее — и то не
день — а мгновенье.
На другой
день я получил от нее записку, несколько испуганную, старавшуюся бросить какую-то дымку на
вчерашнее; она писала о страшном нервном состоянии, в котором она была, когда я взошел, о том, что она едва помнит, что было, извинялась — но легкий вуаль этих слов не мог уж скрыть страсть, ярко просвечивавшуюся между строк.
— Кто присылал? сроду не присылал! Эй! водки, да
вчерашней телятины на закуску нарежьте. Садись, гость будешь. Как
дела?
На следующий
день он не пришел на уроки, и я сидел рядом с его пустым местом, а в моей голове роились воспоминания
вчерашнего и смутные вопросы.
На следующий
день, сидя на том же месте, мальчик вспомнил о
вчерашнем столкновении. В этом воспоминании теперь не было досады. Напротив, ему даже захотелось, чтоб опять пришла эта девочка с таким приятным, спокойным голосом, какого он никогда еще не слыхал. Знакомые ему дети громко кричали, смеялись, дрались и плакали, но ни один из них не говорил так приятно. Ему стало жаль, что он обидел незнакомку, которая, вероятно, никогда более не вернется.
Эти часы стали теперь для мальчика самым счастливым временем, и мать с жгучей ревностью видела, что вечерние впечатления владеют ребенком даже в течение следующего
дня, что даже на ее ласки он не отвечает с прежнею безраздельностью, что, сидя у нее на руках и обнимая ее, он с задумчивым видом вспоминает
вчерашнюю песню Иохима.
Разумеется, на другой же
день она ужасно рассердилась на свою
вчерашнюю чувствительность и еще до обеда успела со всеми перессориться, но к вечеру опять горизонт прояснился.
— Я вас целый
день поджидал, чтобы задать вам один вопрос; ответьте хоть раз в жизни правду с первого слова: участвовали вы сколько-нибудь в этой
вчерашней коляске или нет?
Говорю тебе, что помню одного того Парфена Рогожина, с которым я крестами в тот
день побратался; писал я это тебе во
вчерашнем письме, чтобы ты и думать обо всем этом бреде забыл и говорить об этом не зачинал со мной.
— Помилуйте, и без обиды натурально хочется узнать; вы мать. Мы сошлись сегодня с Аглаей Ивановной у зеленой скамейки ровно в семь часов утра, вследствие ее
вчерашнего приглашения. Она дала мне знать вчера вечером запиской, что ей надо видеть меня и говорить со мной о важном
деле. Мы свиделись и проговорили целый час о
делах, собственно одной Аглаи Ивановны касающихся; вот и всё.
Но подобно тому французу-семинаристу, о котором только что напечатан был анекдот и который нарочно допустил посвятить себя в сан священника, нарочно сам просил этого посвящения, исполнил все обряды, все поклонения, лобызания, клятвы и пр., чтобы на другой же
день публично объявить письмом своему епископу, что он, не веруя в бога, считает бесчестным обманывать народ и кормиться от него даром, а потому слагает с себя
вчерашний сан, а письмо свое печатает в либеральных газетах, — подобно этому атеисту, сфальшивил будто бы в своем роде и князь.
Мы знаем, что у Епанчиных, пока они оставались в Павловске, его не принимали, в свидании с Аглаей Ивановной ему постоянно отказывали; что он уходил, ни слова не говоря, а на другой же
день шел к ним опять, как бы совершенно позабыв о
вчерашнем отказе, и, разумеется, получал новый отказ.
Он начал с того, что прямо и настоятельно попросил у князя разъяснения всего, что от него скрывали, примолвив, что уже почти всё узнал во
вчерашний же
день.
До того
дня Паншин обращался с Лаврецким не то чтоб свысока, а снисходительно; но Лиза, рассказывая Паншину свою
вчерашнюю поездку, отозвалась о Лаврецком как о прекрасном и умном человеке; этого было довольно: следовало завоевать «прекрасного» человека.